День Х

Мы были молоды 

...и развлекались как могли.

Но сейчас тоже любим веселье...

          Близился ожидаемый день. Дориан приблизительно раз в неделю ходил к выбранному месту, собирая статистику и оценивая ментальную обстановку. Планируемая здесь практика могла значительно поменять расстановку напряженностей. Потому крайне длительная, буквально скрупулезная подготовка была необходимой.

Скрупулезность инженера, готовящего свой чертеж для комиссии, отличается своей точностью в инженерных деталях. Скрупулезность каббалиста, планирующего ритуал стихии воды, обозначена выявлением значимых узлов в системе и степенью их стабильности на протяжении времени.

          Прогуливаясь по улицам южного города, Дориан наблюдал пространство. В нем мелькали специфические социальные группы, создающие понятие национальности и духа времени. Зарождающиеся герои, с пеленок жаждущие великих свершений, уже заметно влияли на обстановку, принуждая родню со всех ног носиться за своим чадом.

Эмоциональные пятна в ментальном пространстве материального мира выглядели, как скромные творческие лаборатории художников-инженеров, творцов в чистом виде.

Чувствовались весьма слабые включения осей влияния, вокруг которых медленно вращалась яркая жизнь города. Весь регион пронизывался людьми, посвятившими свою жизнь коммуникации. Именно этот сорт людей так изящно поклоняется свободе и именно такой человек может принести крупицы информации в другую часть света, где она умножится и превратится в мохнатый ком, безвозвратно меняя привычный устой мира.

          Проводя подготовку, Дориан значительно изменился. Теперь весь город он чувствовал, как родной дом. Богатые и бедные, успешные и унылые – все люди были частью одной большой системы, раскинувшейся на огромной территории.

          Вследствие такой внутренней алхимии личное будущее Дориана тоже изменилось, теперь оно, по сути, не было его личным, а было связано с регионом в целом. Потому прием граждан в социальной консультации, да и вообще общение с людьми приутихли, вновь формируя образ отшельника в городских джунглях.

          После такого слияния с регионом Дориан начал готовить его к предстоящему ритуалу. Сам ритуал предполагал весьма грубое вторжение в этот мир. И вот близилось астрологическое окно, в которое это вторжение можно было втянуть.

Сидя в подходящем скверике, Дориан выполнял запланированное действие. Перед глазами стоял туман, простирающийся на многие километры. Усилия вызвали образ кольца, обвитого крыльями.

Крылья с силой нагнетали ураган внутрь кольца. Этот ураган выдувал пузырь, который одновременно формировал осознанное пространство и совмещал сознание с реальным миром. Почувствовалась глубина, и выдуваемый пузырь постепенно совместился с будущим всего региона. Голову заполняла вечно динамичная формула, высчитывающаяся и пересчитывающая бесчисленные варианты событий и ситуаций. Крылья продолжали нагнетать динамику, и в определенный момент сознание Дориана взорвалось мощным торнадо. Теперь процессы настоящего, прошлого и будущего, принадлежащие региону, отражались у Дориана в сознании, совмещая архитектуру его личности с архитектурой социума.

          Созерцая такой неописуемый мир, Дориан чувствовал присутствие высших сил. Проявились очертания Тельца, Орла, Сфинкса и Ангела. Они вчетвером сдавливали динамичный мир, формируя для него вполне определенные рамки пересчетов.

          Теперь многолетняя канитель и бессмысленные метания людей по судьбе обретали осмысленность. Присутствие сущностей не позволяло этой динамике превратиться в болото, намертво застрявшее в бесперспективном удовлетворении тела, или размениваться на мелочи, путая великие свершения с детскими играми. Мощные силы создавали препятствия и стимулы, ужасы остановки и величие перспектив.

          Созерцание бесконечно динамичного мира длилось не очень долго. На фоне хранителей из светлого мира пробивался Зурсун. Он выглядел совершенно иначе. Привычно он был спокойный и умиротворенный, сидящий на небольшом холме, в скромных, но ярких одеяниях.

          Теперь его образ был пропитан хаосом, превратившим совершенные очертания тела в демоническую фигуру, играющую формами и вызывающую психоделические ассоциации.

          Огромная по своей массе плоть покровителя переливалась вихрем вскипающей ртути, фокусированной в воронку. Процесс шел своим чередом, и покровитель пробивался в срединный мир, давая обнаружить в своем теле золотой посох. Совмещаясь с покровителем, включенный в регион Дориан чувствовал, как силы чистого хаоса необратимо вторгались в сбалансированную социальную систему города.

          Усиливая свои обороты, качество ртути разгоняло пространство, вводя в региональный ментал ноты адской пляски, увлекающей мир в неведомую игру, выходящую за рамки привычной жизни.

          В голове Дориана, совместившегося с покровителем, шумом урагана, навалившегося из сотни реальностей, раздался голос. Он передавал смысл и терзал сознание, разрывая его в клочья и одновременно встраивая в него артефакт:

– Посох готов, ось Империума сформирована!

Растянутое на регион сознание реагировало инертно. Постепенно происходящее доходило до осмысления, и контакт с покровителем обретал проявленность в региональном масштабе. Его подарок вываливался к Дориану, влияя тем самым на расстановку действующих сил.

          В основании посоха находился своего рода клинок, особенность которого была во всепроницаемости лезвия. Ствол посоха – по сути мощный вихрь, настолько интенсивный и скоординированный, что вполне мог сойти за материю, - уплотнялся еще больше, наматывая на себя обрывки намерения, свободно витавшие в регионе.

На вершине посоха помпезной фигурой восседал орел Империума. Он глядел на Дориана, а вместе с ним на весь регион пробивающим насквозь взглядом. По мере проявления посоха Орел сорвался в далекое будущее, выстраивая там смыслы космических ценностей, замешанные на земных языках. На это действие настоящее раскололось неожиданными вероятностями и случайными смыслами.

Сознание Орла чувствовалось, как сознание отдельной сущности, весьма туповатой и прямолинейной, однако настолько сильной и агрессивной, что казалось, одно неверное движение, и можно попрощаться с самоосознаванием на долгие века.

          Находясь в созерцании происходящего, Дориан последовательно испытывал вторжение. Посох по нарастающей давил на реальность, лезвием пробивая дыру в нижний мир. Граница между срединным и темным мирами надорвалась, отчего мгновенно вырвалось огромное количество энергии темного мира.

Фокусируясь на древке посоха, Дориан контролировал взрыв, трансформируя энергии в закон Империума. Синхронно взрыву Орел проявился в настоящем и стал бесноваться в полную силу. Получив в будущем времени дополнительные качества, в настоящем он стал еще более яростным. Теперь на астрале он вырывал клочья из мира, словно плоть умерщвленного зверя. Вся симфония происходящего отдавалась Дориану в сознание, это его только что избили в далеком будущем и теперь вырывают живую плоть в настоящем.

          Разрушение нарастало, и чувство боли порождало в сознании ужасных демонов. На уровне астрала завязалась потасовка, мир иллюзий накрыла адская бойня. Абсолютный Орел Империума уничтожал угрюмые порождениям инерции целого региона.

Астральные орды полувоинов-полуживотных накатывались из бездны прошлого. Беснующаяся птица преодолевала жизни своих противников самыми невообразимыми способами. Одни раскалывались от напряжения, другие ссыхались в пыль, третьи уничтожались буквально точечными ударами, четвертые сваливались в неизвестную тьму. Казалось, эта птица никогда не остановится в искусстве разрушения.

Дориан лишь удерживал созерцание на работе вверенного ему инструмента, пока лезвие в основании глубже проникало в нижние миры. Тело посоха проявлялось все сильнее, заполняя реальность от нижнего мира до настоящих небес, пронизывая планету, как живую.

Ожидаемо посох дошел до предела, и из темного мира снова брызнула субстанция. Это можно сравнить с брызгами живой теплой крови во время боя. Одновременно в глубине прошлого эхом раздался грохот грома, и демонов прошлого начало затягивать в их измененные воспоминания.

          Борьба иллюзий была завершена. Весь регион зудел и кололся, как израненное тело зудит после поножовщины. Чувство боли и истекания жизни переполняло разум. Дориан, в силу своих навыков, штопал дыры и выравнивал неоднозначности региона, как самого себя. Посох стоял ясным столбом, простиравшимся от темных недр земли до истинно светлых небес, пронизывая срединный мир насквозь. Вокруг него чувствовалось незримое присутствие победоносного Орла.

          Приходя в себя, регион освещался специфическим качеством, его принято называть красотой. Не банальной красотой пропорций или ямой приманки здорового тела, а сложным светом прозрачного кристалла, рассеивающего истинный свет на тысячи оттенков. Эта красота была великолепной наградой миру за одержанную победу над собственными страхами.

Истекающие потоки жизни оформлялись вокруг сияния древка в тугой запрограммированный поток, который в свою очередь уплотнялся до вполне конкретных иллюзий и мыслей в головах обывателей.

          Нарастала пульсация, и воткнутый посох обретал проявленность в качестве ситуаций. Дориан открыл глаза и ощутил свое тело. На теле почувствовались отметины, проекции от удержания вверенного артефакта. Ощущение самого себя значительно поменялось. Он забыл свой возраст, и внутри его тела чувствовалась и неуклюжесть старости, и задор молодости.

          Спешным образом приходя в себя, Дориан осматривал результаты своей работы. Пространство региона кололось и кусалось на всех уровнях восприятия, что однозначно чувствовали люди, кривя лица после потери смысла собственного бытия. Ось Империума жестко держалась на своем месте, наматывая на себя свободные энергии и освещая регион специфическим качеством.

          Древко посоха раскрывалось в тугой меридиан планеты. Появившись из ниоткуда и не совсем вписываясь в остальную сетку, оно медленно занимало свое место. Лезвие у основания утопилось глубоко в нижний мир и было скорее точкой выхода меридиана, чем опорой посоха. На верхней части оси чувствовалось око покровителя, от которого исходило чувство трансформаций и очень значимой занятости.

Орел был незрим в своем присутствии, его едва заметные и невероятно быстрые действия в пространстве были направлены на сохранение безопасности оси Империума. Чаще подобная работа является работой муз, а не яростных сражений, модуляция, вложенная покровителем, совмещала принципы кнута и пряника.

– Даже как-то скучно, – подумал Дориан, – слишком просто.

Из глубины подсознания подался Муфарум:

– Просто? Каждый делает свое дело, а ты заглядываешься на остальных.

          Дориан спохватился, вернувшись в собственную энергетику. Она была кривой в такт произошедшему побоищу, из нее торчали непонятно откуда взявшиеся куски ментала и прочий хлам. Ничего не оставалось, как рутинно перерабатывать обретенную кривизну, пользуясь навыками духовной алхимии. Теперь существование оси было вопросом личного душевного комфорта, и на плечи легла ответственность, от которой никуда не деться ближайшие несколько веков.

Вистеприн

          После воздействия прошло порядка двух недель. Проведенный ритуал будоражил город, в котором оживилась политическая жизнь, вплоть до боевых бабушек, воюющих против жэков и предпринимателей. Провокационные репортажи делали акцент на том, что местная власть должна как можно скорее уступить свое кресло и дать порулить кому-то другому, кому-то намного более компетентному, хотя, конечно, ничего конкретного не предлагали.

          Другая сторона, в свою очередь, активно оправдывалась, указывая на конкретные достижения, и собственное желание сотрудничать с продвинутыми специалистами, которых никак не найти.

          Личный прием немного притормозился, и люди с глубокими серьезными проблемами стали восприниматься как «неизлечимые». Зато поступило несколько предложений от журналистов провести интервью на околопсихологические темы. Все это Дориан оценивал как побочный эффект от работы – вторичная волна, которую формировал импульс проведенного воздействия.

          В один прекрасный день Дориан почувствовал окно для следующего шага. Отложив ненавязчивые и бессмысленные дела в сторону, он  прогулочным шагом отправился в уже использованное место силы.

          Красивый архитектурный скверик, со всех сторон окруженный небольшими зданиями. В центре находился самый обыкновенный фонтан, а посреди фонтана - большая глыба, на которой фигурка укрывшейся под зонтом девушки. Над фонтаном распустил размашистые ветви клен. Круг тротуара вокруг фонтана расходится лучами в разных направлениях. Именно в это место предыдущий раз Дориан и воткнул посох, вверенный покровителем.

          Это было место силы, искусственно созданное загадочным архитектором прошлого. Попадая сюда, человек оказывался отрезанным от внешнего мира и словно окунался в закрытый объем пространства. Подходя к фонтану, он чувствовал, что время остановилось и с ним ничего не происходит. А над его головой, там, где раскинуло ветви старое дерево, присутствовал образ большого Сфинкса, по сути, механически отрабатывающий взаимодействия.

          Этот скверик был построен на точке геомагнитного раскола и перенаправлял его энергии таким образом, что в определенное астрологическое время тут открывались двери в другие миры, хотя, прикладывая специфические усилия, можно было позволить себе открыть такие врата, не дожидаясь положенного срока.

          Войдя внутрь, Дориан наблюдал в пространстве пару старых трассирующих линий перехода, по которым совершали прыжки в параллельные миры другие специалисты.

          Само место было собрано точно по образу 10-го аркана карт Таро – колеса Фортуны, и для того, чтобы обывателей не наматывало на эти колеса, как галстук незадачливого шлифовальщика, архитектор прикрыл это место 6-ым арканом, поставив рядом с фонтаном античную статую влюбленных.

В результате обыватель, искушенный маленьким кусочком истинной любви, попадал под действия 10-го и 6-го арканов, силы складывались и приравнивались 16-му. Любые мотивы обывателя быстро приводили его к внутренним противоречиям, сомнениям или поискам несправедливости во внешнем мире. Таким образом, место силы было закрыто от дураков.

          Дориан присел в ресторанчике, расположенном прямо внутри этого сквера, заказал чай и начал готовить свою энергетику для работы. Преодолев барьер истинной любви и собрав внутренние ресурсы в оркестр, играющий симфонию Фортуны, он взялся за работу.

          Астральная проекция Дориана нырнула в центр круга, где была расплющена чувством вакуума. Мощь, с которой оно давило, была соизмерима с мощью толщи океана, только в обратную сторону. Направляя эту силу, Дориан выдавил себя в гиперпространство, где сразу повис на влиянии покровителя. Действуя малой астральной копией оси Империума, Дориан начал искать отклики в бушующем хаосе.

          Гиперпространство было бесконечно неоднородным и бесформенным. Маячок, собранный из технологической формы зависимости Отуса, выдавал специфический сигнал, который из бушующего хаоса вычленял весьма и весьма особенные обрывки информации. Кругообразный интерфейс мира делал свое дело, и хаос выдавал подобие однообразия.

          В неразберихе гиперпространства Дориану откликнулась целая область. Сказалось присутствие покровителя, и гиперпространство обдала ментальная волна, в ответ на неё Дориан начал слабо различать искомый образ разведчика.

Зацепив несколько хвостов неоднозначной личности за маяк, Дориан начал всячески привлекать внимание. Неожиданно в капсулу реальности ввалилась многоликая голова. Как и ожидалось, эта голова сразу дала уяснить, что готова уничтожить любого неугодного, но присутствие оси влияния Империума однозначно повлияло на решение. Голова проявила интерес и начала безмолвное исследование.

          Поняв, что сущность заинтересовалась, и все так же удерживая её хвосты, Дориан начал двигаться в свою реальность к той точке, из которой вышел в гиперпространство, откуда уже медленно и уверенно он прокладывал путь к этому тихому скверику.

Оказавшись на месте, с которого начал, он почувствовал, как сущность проникает в реальность, словно машинное масло сочится через самые малые щели. В этот момент покровитель обернулся в Нефертума, развернувшего личную силу над регионом и опирающегося на вложенную в реальность ось влияния Империума.

          Высокий и худощавый человек появился в сквере, казалось, из ниоткуда. Для обывателей он вышел прямо из арки окружающих зданий, но реально с другой стороны в эту арку он не входил. Его лицо было неузнаваемым, то есть знакомые черты в нем находились, но они как наваждение быстро ускользали из восприятия.

Его глаза были мутными, словно он находился в наркотической ломке. Его одеждой был маслянисто-черный матерчатый плащ. Сложный имперский узор вдобавок с вьющимся кроем создавал специфическую иллюзию, так что каждый мог узнать в этих одеждах что-то привычное. Человек шатающейся походкой шел к центру сквера и оглядывался по сторонам. Обретая проявленность в этом мире, существо значительно искривляло окружающее пространство. Все больше становилось очевидным, что этот человек совсем не местный, но искривление реальности сводило все к тому, что появление такого странного существа в этом месте воспринималась, как самая обычная случайность, вот-вот грозящая испариться.

          Дориан поднялся и, втягивая астральное тело в себя, сделал шаг навстречу. Издали наткнувшись на колющий взгляд гостя, Дориан жестом пригласил его присесть.

          Все еще имея вид дикого наркомана после дозы, существо откликнулось на жест, и оба сели за столик. Подбежала заботливая официантка, которая, казалось, не замечает всей странности посетителя, и предложила меню. Дориан спешно заказал напитки для обоих и переключился на своего нового знакомого.

          Тот очевидно набирал адекватности окружающему миру, осваивая особенности его законов физики. Дориан настырно пытался установить телепатическую связь, но существо отмахивалось, все еще исследуя реальность.

          Прошло некоторое время. Ароматный чай уже остывал, когда существо переключилось на Дориана. Собеседник скрипящими звуками воспроизводил язык, понятный Дориану. Он говорил на таком странном языке, когда несколько смыслов, не зависящих друг от друга, вкладывалось в одно предложение. Это очень напомнило галдеж детей в какой-нибудь столовой или у киоска с мороженым.

– Кто ты? кто тебе дал власть над Империумом? зачем ты меня вызвал? есть ли у тебя права?

          Все эти смыслы существо вывалило буквально в одной фразе.

– Перестрой вербальный аппарат, невозможно тебя слышать! – воскликнул Дориан, не вникая в смысл какофонии.

          Собеседник осекся и потратил еще немного времени на адаптацию.

          Между Дорианом и гостем существовало нечто, что связывало их, кроме вербального разговора. В них обоих бил ключ Империума – качество, которое делало их родными существами на уровне галактических масштабов, отчего налаживание контакта становилось своеобразной задачей.

– Я тут оказался по очень давним причинам. В ходе своих приключений я имею возможность обратиться к тебе. С целью заявить о своем присутствии и готовности к проявлению тут влияния империи, – выпалил Дориан, не дожидаясь очередной порции неразборчивого скрипа.

          Существо обдумывало сказанное, поскольку некоторые слова могли ложно интерпретироваться. Пауза затягивалась.

– Называть-то тебя как? – чувствуя себя самоуверенно, продолжал Дориан.

          В ответ послышалось жужжание с потрескиванием, подобное языку, на котором говорил Отус, что Дориан интерпретировал как «Вистеприн».

– Имеешь ли ты право на данное действие? Ознакомлен ли ты со следующими инструкциями? Обладаешь ли нужными печатями?

          Одной пачкой, но уже более человечным голосом вывалил собеседник.

          Дориан словно оправдывался:

– Когда я покинул лоно империи, я был штурмовиком. Конечно, тогда...

– …Значит, этого всего нет, – спокойно перебил гость. – По инструкции я обязан отслеживать сигналы бедствия и предпринимать соответствующие меры. Но эта ситуация несколько иная.

          Услышав о былом статусе Дориана и совершенно не впечатлившись его видом, Вистеприн окончательно взял ситуацию под свой контроль, что вполне оправдывалось его имперским менталитетом.

          Дориан разнервничался как студент на заваленном экзамене. Несколько лет двигали его к этому событию, и теперь все уходило из-под контроля.

– Это прецедент двусмысленной ситуации. Мне нужно осмотреть вашу цивилизацию для полного отчета.

Дориан судорожно бросился в рассуждения: «двусмысленная - значит предсказуемая, предсказуемая - значит ожидаемая. Возможны процедуры на такой счет...» Судорожное сознание продолжало ускоряться и неожиданно для Дориана рассыпалось. Из него вывалился свирепый, вечно молчаливый и никогда не откликавшийся Отус.

Из глубины подсознания проявился интерфейс давно забытого полевого компьютера, и между Отусом и Вистеприном быстро наладился канал связи. Он тоннами качал энергию в сознание гостя. Описывал подразделения, в которых служил, описывал генералов и крейсера, описывал свои боевые операции и почетные награды. Завершался сеанс обрывками данных о Земле.

          Через какоето время Отус схлопнулся и поник, а Дориан внутри себя наводил приемлемый порядок, понимая, что вся эта процедура была инициирована гостем. Но это нисколько не расстроило, а стало лишним поводом для попытки перехватить управление полевым компьютером. Тот в ответ уворачивался и выдавал коммуникационные заклинания. После чего Дориан наконец понял, что сама личность Отуса является синонимом полевого компьютера, со всеми нагромождениями визуального интерфейса, системами управления организмом, подчиненными существами и довесками боевых заклинаний.

Вистеприн в это время самостоятельно исследовал цивилизацию. Набрав от земных приматов напыщенности, продолжил:

– Весьма познавательно. Это многое объясняет.

Теперь он выглядел авторитетом, стремящимся умело поучать собеседника, раскручивая реальность в нужном направлении.

– Все, что я могу сделать, это пересказать ваши обстоятельства в соответствующих инстанциях. Вы весьма умно поступили, инициировав встречу именно со мной. В других вариантах события могли бы развернуться совсем иным образом. И, как вы понимаете, я ничего вам не гарантирую, на все воля императора.

          Продолжать беседу не было оснований. Все ключевые моменты были методично вычислены и выстроены в разведывательную систему империи. Дориан чувствовал, что мог бы сильнее вложиться в это событие, но ничего не приходило в онемевшее от кристалла души Отуса сознание.

          Вистеприн начинал готовиться к прыжку. На его поясе активизировалась аппаратура, и гость начал вычислять параметры старта. Дориан спохватился, восклицая гостю:

– Оставь мне маяк. Ты не представляешь, чего мне стоило тебя выудить!

– Маяк? Оставить маяк незнакомцу?!

          На эти слова отреагировал покровитель, и ось Империума зажгла пространство скверика живым огнем.

Вистеприн осекся:

          – Да, действительно... Координаты мира... маяк.

          Резким движением существо сунуло подобие руки себе под плащ, чем выдало свою физиологию. Дориану показалось, что в этой руке несколько суставов, а сухожилия натягивались внутри костей, обтянутых синтетической кожей, что создавало ощущение ловкости паука.

Из-под плаща он вытащил диск с околоруническими узорами. Ладонь с четырьмя длинными пальцами раскрылась, и Дориан взял маячок.

Поднимаясь со стула, Вистеприн поинтересовался:

– Ну а как пользоваться, ты в курсе?

– Он должен находиться в местах разлома, это ясно, – произнес Дориан, чувствуя себя студентом, все-таки не сдавшим экзамен.

 – В местах разлома… Этот маяк не дает сигнала, он содержит в себе частицы хаоса, завернутые особым образом. Так что я могу выйти через него, как через дверь, в любом месте. Ничего с ним не мудри, я сам выйду на связь.

          Последняя фраза прозвучала обнадеживающе. Еще Дориан подумал о том, что у него таких дверей не один десяток, но размышления нарушились резким движением гостя.

          Уходя по-английски, Вистеприн двигался, ступая по одной из дорожек сквера. С первых его шагов в восприятии окружающих ударил густой туман. Этот туман не был реальным, а отображал мир иллюзий, отчего окружающие как-то очень слабо понимали, где они вообще находятся.

Во время выхода из реальности гость так раскрутил пространство, что иллюзия накрыла материальный мир, и над самой землей появились завитки тумана, окончательно превращающие все вокруг в сюрреалистичную картину...

          Дориан присел за столик и положил перед собой маячок.

– Ну вот.

 

Владыка мира

          Понемногу приходя в себя, Дориан стал приводить голову в порядок. Перед ним лежал артефакт, вытащенный вполне классическим способом, но далеко не из классического пространства.

          Имея весьма скромный навык управления с подобными технологиями, Дориан беспомощно наблюдал за тем, как будущее этого артефакта вело к его необъяснимому исчезновению. Вспомнился опыт, в котором были случаи пропажи подобных левых объектов. Действительно, как можно было забыть о таком необыкновенном феномене странного мира, а потом все это событие вспомнилось, как сон.

          Шестым чувством Дориан стал высматривать в окружающих домах людей. Нужны были люди, значительно проявленные в мире. В ближайшем доме он нашел подходящую семейную пару, уныло проводящую свои выходные. Пара была молодая, и их творческие способности вполне подходили для фиксации такого левого объекта, как оставленный маяк.

          Дориан стал заплетать заклинания искушения. Артефакт 6-го аркана, так удачно располагавшийся поблизости, теперь выполнял свою прямую функцию.

          В поле, образованном парой, появился образ яблока. Оно набирало сок и крайне специфический вкус. Такой вкус, который сносит головы даже искушенным в любовных делах ловеласам и искусительницам. Зацепив внимание обоих, образ яблока наполнялся их полярностями, формируя тягу зарождающейся жизни.

          Жена, решавшая хозяйские дела, стала как-то чаще обращаться к мужу, и внизу её живота заиграли искры сексуального желания. Мужчина, скучно листающий страницы интернета, учуял аромат своей женщины несколько иначе, чем обычно, и стал отпускать в её сторону откровенные шутки.

Очень скоро пара, охваченная диким желанием, сплелась в страстных объятиях, стремительно расставаясь с одеждой. Дориан переключился в режим материализации и проявления в срединном мире.

          Когда непосредственно начался процесс любви, в пространстве пары раскручивалась воронка. Темная, густая, тягучая, она трамбовала пространство, словно отбойный молоток. Между собой пара чувствовала такое сплетение, какое чувствуют сиамские близнецы. Мужчина уже готов был кончить, но Дориан оттянул момент его оргазма. Такой близости эта пара никогда не ощущала, и вряд ли, когда-либо сможет добиться такого же страстного секса. Дориан раскручивал энергии партнеров, усиливая вихрь до нужных размеров.

– Веселишься тут? – с кошачьей ухмылкой протянул Муфарум. – Ты ведь знаешь, что есть вероятность, что они завяжут ребенка?

– Могут, конечно, как и в любом другом случае секса... но ты ведь это неспроста говоришь?

– Было бы очень интересно прицепить к ним сущность, связанную с осью Империума. Согласись, это будет куда более сильный аргумент, чем давно забытый штурмовик, непонятно как вышедший на связь в диком мире.

          До совета Муфарума Дориан планировал просто использовать энергии вихря влюбленных как энергию фиксации маячка вместо новорожденного, но Муфарум своим философским взглядом смотрел гораздо дальше.

– Ты прав, и нужно действовать очень быстро, ведь вихрь уже почти на пике, – удерживая во внимании сексуальную пляску, ответил Дориан.

В ответ Муфарум ухмыльнулся:

– Быстро. – И пропал в вариантах будущего.

          Окружающая обстановка соответствовала странным событиям и глобальным поворотам в судьбах мира. Место силы 10-го аркана, собранное в четкий механизм путешествия между мирами, было надломлено Дорианом при прямом выходе в гиперпространство, и теперь в мир вырывались потоки хаоса. Этот хаос впоследствии будет впитан осью влияния и потратится на формирование новых ветров в этом мире, но на эту работу уйдет дополнительное время. Посещение гостя из очень далекой реальности и его отпечаток тут в виде маячка создавали весьма и весьма странный смысл бытия уже сейчас.

В тумане междумирья мелькали миры, вникать в которые было чревато потерей ориентации. Тут, в месте работы, в них витал Муфарум, выискивая подходящие вероятности. В этом мире сознания людей переливались откликами на имперский маячок, все вместе они формировали одну большую петлю для коммутации с имперской военной машиной.

Чувство перемен пульсировало в ритме счастья, эта пульсация била по региону вдаль от скверика и распространялась все дальше и дальше за его пределы, созидая радостный и гармоничный мир. Работа откликалась усилением эйфории и животного чувства радости занимающейся сексом пары. Фокус новых смыслов опирался одновременно на ось Империума и присутствующих рядом людей.

          Через некоторое время из будущего отозвался Муфарум, он маячил в одном из открывающихся миров и демонстрировал картинки той реальности. Указав на личность мальчика, которого возможно было зачать прямо сейчас.

          Разбираться в деталях и осмысливать происходящее времени не было. Нужно было или действовать, или бросать эту затею с зачатием. Мнение Дориана по поводу такого рода решений часто было, как у мальчишки - нужно решаться и двигаться навстречу неизведанному. Глубина непознанного является синонимом стимула к движению.

          К этому времени над головой образ Нефертума сменился Зурсуном. Дориан начал поднимать неистовую силу из глубины времени. Столетия, висевшие на его плечах, стали подвластны его сознанию. Вся эта сила огромным щупом ввалилась в хаос миров, выискивая личность, на которую указал Муфарум.

Опираясь на ось Империума, Дориан отправил мощный щуп в междумирье, а затем неописуемым способом начал спаивать миры. В этом процессе основным ключом являлся мальчик, на которого указал Муфарум, и мир, из которого производилось воздействие.

          Обволакивая чужую душу нежным бархатным качеством, по внешней стороне щуп ощетинился сталью. Давление хаоса сталкивалось с четкой и однозначной структурой, подвластной хроновоздействию Дориана. Вытаскиваемая из хаоса душа напитывалась истинным светом этого мира, в результате чего реальность наполняли смыслы и иллюзии, вытянутые из совсем другой реальности.

В этой душе просматривалась личность весьма осознанная и на удивление ждущая этого незапланированного и неординарного действия. Воплощаемый мальчик, чьи глаза смотрели взглядом повидавшего жизнь пенсионера, казалось, просто использовал Дориана, внушая ему верные действия одним лишь взглядом.

          Вникать в обстановку не приходилось. Вытащив душу, которая, как казалось, могла уже и сама позаботиться о собственном комфорте, Дориан совмещал ее с вихрем разогнанной пары.

          Влюбленные находились в неистовой сексуальной пляске, их действия спаивали друг друга до мозга костей. Каково же было их удивление, когда при входе в вихрь захвата души мальчика их окатила любовь совсем другого масштаба. Нежный бархат всепонимания и созидания завораживал их души, освещая регион.

          Дориан уже не контролировал этот процесс. Сущность ловко перекинула управление на себя, и оставалось лишь наблюдать, а наблюдать было что. Пространство пары окатывало цветами и вкусами, сложными состояниями, открываемыми из множества соседних миров, компиляция которых заканчивала свою игру образов. На минуту показалось, что пара в экстазе и забытье оторвалась от земли и какое-то время парила в невесомости.

          Дориан прекратил это бесстыдное наблюдение и понемногу начал осмысливать, что именно он наворотил.

– Муфарум, мы кого сюда притянули?!

– Не волнуйся, все очень хорошо, – отвечал мохнатый дух, приводя себя в порядок после значительной работы. – Существует всего несколько смыслов, способных реализовать Империум в этом мире. Один из них - это воплощение такого вот специалиста. Только не спрашивай, что он будет тут делать, когда подрастет… Сам понимаешь, пройдет десяток лет, и этот мир изменится до неузнаваемости.

– Да уж, действительно отлично, и куда там намотает нас?

– Ты связан с осью, и пока ты удерживаешь ее, ничего с тобой не произойдет. А остальное… остальное игра дао.

– Игра дао, блин…

вся книга целиком тут